ЗЕМЛЯНИЧНЫЕ ПОЛЯНЫ НАВСЕГДА ПОД СНЕГОМ МИХАИЛ ЛАРИНОВ Мы потеряли Александра Непомнящего – такого прекрасного поэта и музыканта, поэта «своей земли», такого народного и настоящего. Он жил среди нас, жил недолго – всего 39 лет, жил непрерывно созидая, противостоя «плевре фальшивых фраз» буржуазного мира, мира злобы, рынка и похоти, где «человек человеку – волк» и у «каждого свои проблемы», с помощью песен разжигая огонь борьбы и любви в умах и сердцах «потерянной» российской молодежи 1990-х и 2000-х. Отказываясь признавать себя в господствующих образах потребностей, Александр своим существованием бросал вызов абсурду капиталистической действительности, в которой разделение понятий «ремесло» и «искусство» достигло своего апогея. Он ушел из жизни без крикливой обиды, без позы протеста – ушел тихо, незаметно для газет и мира скоморохов, в своем непрерывном танце во славу звона злата давно утративших ощущение реальности происходящего. Фурии частного интереса продолжали властвовать в головах людей. Хвалебный монолог капитализма о себе самом не прервался ни на минуту. Герои бумажных битв с имманентно присущей им трусостью проигнорировали смерть своего противника: он был слишком необычным и слишком опасным, даже чтобы о нем вспоминать. Сквозь муки ужасной болезни еле слышно подобрался весенний день, день, когда «все цветочки прорастут, все букашки закричат, дядя Степа постовой улетит на юг домой…». День освобождения от страданий. День прекращения боли. День возвращения в страну вечной юности. День смерти. День любви. День вина… «День, когда мы все умрем…» - великолепная песня, наверно, самая нежная песня Непомнящего, контрастирующая с боевыми и «экстремистскими» «Убей янки», «Все, кто любит Вавилон», «По своей земле» с того же альбома «Экстремизм», вышедшего в 1995 году и принесшего Непомнящему славу и любовь ищущей молодежи вместе с ненавистью почтенной буржуйской публики и ее чавкающей обслуги. Возможно, этот контраст нежности и ненависти и сделал альбом шедевром русского рока. Сочетание интимнейшей лирики, светлых детских воспоминаний с резким неприятием капиталистической действительности и призывом к сопротивлению, призывом к борьбе с этой действительностью – характерная особенность творчества Александра Непомнящего 90-х. Уже упомянутые «Убей янки», «Все, кто любит Вавилон», «По своей земле» стали настоящими гимнами радикальной молодежи середины и конца 90-х, тысячи молодых людей знали их текст наизусть, перепечатывали их в своих газетах и листовках и это притом, что эти песни никогда не звучали по радио или телевизору, а сеть Internet тогда была еще не развита. Вместо уже успевшего поднадоесть «границы ключ переломлен пополам…» из предыдущего гимна российских неформалов – песни Летова «Все идет по плану» - на улицах, в подъездах, на собраниях молодежи зазвучали новые слова нового рок-героя: Покупайте тампоны Тампакс, Жуйте жевачку Сперминт, Жрите батончик Сникерс, Пейте напиток Херши. Все равно на вас найдется пуля… («Все, кто любит Вавилон») Егор Летов, вернувшийся на рок-сцену в конце 1993 года, основавший «национал-коммунистическое» движение «Русский Прорыв», несомненно, был великолепен и неподражаем. Громко заявив о своей ненависти к капитализму и призвав к борьбе с ним, он словно обрел второе творческое дыхание. 1 мая 1994 года Егор принял участие в демонстрации и выступил на праздничном концерте радикальной оппозиции, он снова достиг творческой вершины и силы исполнения песен периода своего расцвета 1989 года. Однако затем началась стагнация. Новые песни не появлялись. Концерты, поначалу столь яркие, энергичные и боевые, постепенно стали однообразными. «Русский Прорыв» и Летов выдохлись, зашли в тупик. Нужно было выходить на новый уровень борьбы, но никто не знал, как это сделать. В конце концов, учитывая собственный возраст, нужно было вообще бросать рок-музыку и полностью уходить в радикальную политику или литературу. Но на такой шаг Егор не отважился. Результатом стало предательство Летовым самого себя и тех, кто ему верил, произошедшее в 2000-х годах. Егор, которому мы верили и которого мы любили, умер. Нынешний Летов – это, по сути, живой труп, профанация. Его последние альбомы – «Долгая и счастливая жизнь», «Реанимация», «Зачем снятся сны» - достойны разве что какого-нибудь там кинчева или макаревича, но никак не того Егора, пассионария и бойца, которого мы знали и за которым шли. Про концерты современной «Гражданской Обороны» вообще говорить не хочется: срам и позор! Все поставлено на поток, все служит одной-единственной цели – получению прибыли… Критики часто сравнивали Александра Непомнящего с Егором Летовым и Александром Башлачевым. Конечно, это не совсем правильно, и прямые аналогии, думаю, здесь неуместны, так как каждый из них представляет собой самобытное явление в русской рок-поэзии. Тем не менее, трагическое мироощущение, схожий стиль исполнения и драматизм песен, да зачастую и их тематика, позволяют назвать Непомнящего новым пророком «времени колокольчиков», а его гражданская позиция и политическая ориентация вкупе с выше сказанным делает уместным и сопоставление с Летовым. Можно сказать, что Александр начал там, где Егор закончил, продолжил там, где Егор сдался. Песни Непомнящего углубили, дополнили и развили идеи, заложенные в летовских песнях вроде «Родины» и «Нового дня». Сегодня, с высоты прошедших лет, проанализировав динамику развития российского капитализма и процессы, произошедшие с противостоящими капитализму общественными силами, мы можем сказать, что когда Егор Летов в своем «национал-коммунистическом» порыве пел про «новый день», он, сам того не осознавая, был устремлен в прошлое. Уже тогда в 90-х Егор был человеком из прошлого, как, впрочем, и вся «смешанная», «красно-коричневая» оппозиция того времени. Оппозиция противоречивая. Оппозиция безнадежная. Александр Непомнящий понимал сложность ситуации, в которой оказалась оппозиция и музыканты протеста вроде «Гражданской Обороны» и его самого. В 2001 году в одном из интервью он правильно подметил: «Их методы ведения войны устарели. Они действительно из другой эпохи. Невозможно противостоять тому, чего уже не понимаешь. То, что сейчас масса моего знакомого народа едет на Дугина, характерно. Дело не в том, масон он там или еще кто. Александр Гельевич в радикальной культуре эпохи 93-99 фигура, как бы некий седой профессор литературы выразился, типическая. Теперь это ретро – да простят мне дугинисты, к «вечным и непреходящим ценностям» дугинские компилятивные перлы не относятся». Однако и сам Непомнящий во многом был плоть от плоти той оппозиции, но отличался от ее лидеров и духовных вождей, прежде всего, своей честностью и критичностью к самому себе. Результатом этой честности и критичности и стал замечательный альбом «Поражение», подводящий итог деятельности политической и культурной оппозиции 90-х и разбивающий ее во многом устаревшие или наивные идеи и надежды. Александр прекрасно понимал, что не принимать время, в которое приходится жить, это все равно как роптать на погоду. Разговоры о «лишних людях», как грибы после дождя появившихся среди недавних «революционных бойцов», сопли и слезы на кухне о том, что мол «не получилась у нас революция, а ведь так старались, на все собрания ходили…», возрастающую популярность среди бывших радикалов крайне эклектичных постмодернистских построений и рассуждений, отказ от целостного взгляда на действительность – все это Непомнящий справедливо называл проявлением слабости и несостоятельности российского левого движения того времени. Отчуждение достигает своего апогея. Реальность отчуждается от самой себя, результатом чего является ложное понимание времени, пространства и собственной природы. Российские левые оказались отчужденными от общества и его жизни не менее, а часто даже более чем столь презираемые ими «обыватели». Разочарование в собственных взглядах есть логичный результат такого состояния жизни, при котором движение и действия вызваны лишь стремлением оправдать собственную внутреннюю пустоту и изначально ориентированы на поражение. В очередной раз подтвердилось гениальное положение автора «Общества Спектакля» Ги-Эрнест Дебора, о том, что нельзя бороться с отчуждением отчужденными формами. Чтобы выработать и начать осуществлять проект нового общества, нужно, в первую очередь, «оседлать тигра», стать хозяевами своего времени. Нужно понять и полюбить свое время, а не убегать, не прятаться от него. Что можно пожелать «театрально-деревянным» революционерам, которым «ночью снятся пулеметы, утром водочку завозят»? «Дерево спасет огонь! Дерево спасет огонь!» - восклицает Непомнящий в начале и в конце песни «Новые похождения Буратино», насмотревшись в изобилии на различные «оппозиционные», полностью контролируемые Системой объединения и группы 90-х, настроения участников которых вызывают у него смех и горесть одновременно. Для Системы очень ценны деревянные ребята, и чтоб любых воззрений и мастей, чтоб создать иллюзию жизни во ее многообразье и свободе всех ее ролей. Да, из одной поленницы мы все, но на холсте горит очаг охраняет Дверь Домой. Кто поймет, что очень стыдно оставаться деревянным, тот получит ключик золотой («Новые похождения Буратино», альбом «Поражение») Песня «Новые похождения Буратино» посвящена и «красно-коричневым» патриотам и экзотичным российским «новым левым» 90-х, пытавшихся бездумно и механически скопировать и перенести на отечественную действительность форму революционного подъема 1960-х, не особо вникая в содержание теорий идеологов того движения, и, тем более, не утруждая себя анализом современной ситуации в России и в мире. Конечно, это относится не ко всем, среди лидеров и теоретиков российской новой левой того периода были (и продолжают быть) весьма серьезные и достойные люди, например, Александр Тарасов, к которому Непомнящий относился с огромным уважением. «Новые похождения» не о таких как он. В песне поется про тех, кто в 90-е вдоволь «наигравшись в песочнице в герилью и 68-й год» неизбежно превратится или уже превратился в того самого ненавистного обывателя-буржуа, которого ранее, сидя в песочнице, так проклинали. Под стать таким «новым левым» и «новые правые». А о «старых левых» (брежневисты, советские державники – прежде всего КПРФ) и «старых правых» (черносотенцы), слившихся в едином потоке разоблачения разного рода «жидо-масонских» заговоров, приведших к гибели «империи», говорить не имеет смысла – и так все ясно …в общем: Пляшет Общество Спектакля, о любви поют "нанайцы", а на лестничной площадке патриот с космополитом дрались, перебили стекла - оба на актерской ставке, оба "иудомасоны"- завтра вновь совместный бизнес. («Новые похождения Буратино», альбом «Поражение») Завтра вновь совместный бизнес…Лучше и не скажешь…Разделение само оказалось частью единства мира, частью Системы, смысл которой в эксплуатации и подавлении, а язык и модели поведения конституируются посредством знаков господствующего производства, в то же самое время являющихся и конечной целью этого производства. Система в очередной раз сыграла в хоккей, где квазиреволюционерам была уготована роль шайбы. Деревянные «борцы со тьмой» неизбежно однажды присягнут на верность Тьме. Какими бы громкими словами и именами «дерево» ни прикрывалось, своей «деревянной» сути ему не изменить: И не помогут тебе Двери Восприятия, И не отмажут ни Генон, ни Ги Дебор, ни Маркс, И не спасет тебя вера в прошлое, И не пощадит надежда на будущее. («Всемирное государство», альбом «Поражение) Песня «Китеж» является жемчужиной альбома «Поражение». Слушая ее ясно осознаешь глубоко народные корни Непомнящего, и народность эта, как и все в нем, неподдельная. Кто из современных поэтов и рок-музыкантов, так кичащихся своей «русскостью», мог бы спеть подобно Александру и свои слова подтвердить примером жизни. Из современных, наверное, никто…Непомнящий - уникален для своего времени. Все эти «народные-пренародные», «православные-преправославные» ревякины, кинчевы и прочие сатрапы и «развлекальщики» буржуазии – рядом не стоят. Их приглашают модные клубы для буржуйчиков или опять же буржуйчики перед выборами или на юбилей «своего» предприятия (например, у нас в Воронеже 25 мая выступал «Калинов Мост» на праздновании юбилея ВАСО, где присутствовал также главный едрос страны Борис Грызлов). Непомнящего приглашала небольшая группа друзей. Они за выступления получали и получают громадные гонорары. Цена билета на концерт Непомнящего была чисто символической (шла на оплату аренды помещения) или отсутствовала вовсе. Они летают на самолетах и ездят на дорогих авто. Непомнящий в основном путешествовал автостопом. Они едят в ресторанах и живут в дорогих гостиницах. Непомнящий питался тем, чем угостят «на вписке». Как точно Александр передал их суть в песне «Конец русского рок-н-ролла»! Романтический герой в черном плаще покорил сердца, Захватил все места в хит-параде. Но это в песнях, а в жизни у него ларек, К нему по вечерам подъезжает дружок на тачке, С дружком, разумеется, бляди... Непомнящий – христианин. Признаем, что религиозная тема занимает значительное место в его творчестве. Однако его понимание христианства, несмотря на декларируемую принадлежность к традиционному православию, кардинально отличалось от понимания упомянутых выше ревякиных-кинчевых. Его христианство – огненное, радикальное, народное, общинное, христианство борьбы, христианство катакомб, христианство самосожжения. Его стихия во многом близка стихии Николая Клюева: та же почва, та же жизнь странствующего поэта, тот же поиск Китежа - града божьего на земле. Очень интересен текст песни «Ветхозаветная», открывающей альбом «Темная сторона любви» 1996 года. Выстраданной, невероятно красивой песни. Бог в ней показан злым Демиургом, коварным, враждебным людям, совсем не таким как он представлен в последнем альбоме «Хлеб Земной». За годы с Александром произошли изменения. Обидно, что в последний период творчества он отказывался исполнять «Ветхозаветную», называл ее недостойной, гнилой «бодлеровщиной», которую петь язык не поворачивается. А песня, на самом деле, замечательная. "Да любите друг друга," - сказал нам господь, "Любите друг друга" - прикололся господь, И создал любовь, как надежный концлагерь, Чтоб мы вели себя тихо и не мешали. Любовь как мука, любовь как концлагерь.…Откуда пошло такое садомазохистское представление о любви? Если задуматься, то обнаружим, что представление о любви как смеси вспышек страсти и полос страдания есть прямое следствие многовекового господства в обществе отношений эксплуатации и подавления. Именно патриархальная эксплуататорская мораль повинна в распространении такого ограниченного понимания любви, именно она создала этот садомазохистский «страдальческий» аспект любви, лишив любовь ее творческого аспекта, с помощью иррационального страха перед идолами регламентировав поведенческие и чувственные реакции людей в духе армии или концлагеря, где не достает только «проволоки колючей, вышек и собак». Трудно не согласиться с Эрихом Фроммом, описавшим в своей знаменитой работе «Иметь или быть» процесс формирования садомазохистской природы души: «Построенное на подавлении, зависимости и эксплуатации, наше общество веками формирует в личности ощущение необходимости страдания. Испытывая душевные муки и причиняя их окружающим, человек привыкает к их неминуемости. Они становятся общим местом, бессознательным побуждением поступков. В своих мыслях личность не стремится к причинению и получению страданий, но желания, иррациональные по своей природе, влекут ее к ним. В мире, где есть старшие и главные, где нужно подчиняться и выполнять чью-то чужую волы, терпеть и молчать это закономерно. Так формируется садомазохистская природа души». Патриархальная мораль приучила людей бояться собственных чувств, присмотритесь, даже прямое насилие для людей выглядит менее страшным чем собственные чувства. Бог из «Ветхозаветной» - злобный идол, цель которого постоянно вызывать людям страх перед самими собой, постоянно проецировать отношения отчуждения. Нетрудно догадаться, кто стоит за этим идолом. Отрадно, что песня Александра направлена против патриархального бога, против ветхозаветного Саваофа, против страдания людей, разоблачая ловушку созданную на протяжении многих веков господства отношений эксплуатации и подавления. Разоблачение великолепное, но продолжения – новой песни про путь «освобождения любви» так, к сожалению, и не последовало… Враг все равно уничтожит наш лес - Это значит всего лишь, что ни пяди без боя. Тайна храмов-елей отразится в воде, Свирель фавна плывет вглубь на зеленой карете. А что поэт? Лишь солдат - дело гиблое, И его счастье - безысходно простое: Быть палачом смерти в трибунале Любви, Быть прокурором игре с точки зрения смерти. ( «Китеж», альбом «Поражение» 2000 год) Жан-Поль Сартр был прав, сказав, что история любой жизни есть история поражения. В конечном счете, все мы обречены. От конечного поражения, от смерти никуда не деться. Это коренится в самом существовании человека и не может быть аннулировано им. Противоречие между жизнью и смертью, между потенциями индивида и невозможностью их реализации в силу кратковременности его существования кажется неразрешимым. Однако, именно в осознании своего безнадежного положения, в понимании изначальной абсурдности жизни и состоит выход – путь к обретению свободы, абсолютной надежды, подлинной страсти к жизни, не стесненной страхом перед будущим. «Пролетарий богов, бессильный и мятежный, Сизиф в полной мере сознает свое безнадежное положение. Именно о нем он думает, когда спускается с холма вниз. Но эта ясность безнадежности, которая должна была быть его пыткой, венчает его победу…», - писал Альбер Камю в своей знаменитой работе «Миф о Сизифе», вдохновлявшей французских антифашистов на борьбу с во много раз превосходившим их по силе врагом. Наш лес, наш мир, нас самих, скорее всего, уничтожат – все мы, в конце концов, сидим в камере смертников в ожидании исполнения приговора, но, приняв неизбежность конечного поражения как часть своего сознания, сделав ее частью своего взгляда на мир (в религиозно-экзистенциальной терминологии «Китежа» Непомнящего это есть необходимое борцам со Тьмой «знание-причастие священного Огня – Христа»), человек перестает бояться смерти как угрозы со стороны некой таинственной силы, над которой он не властен и которая сковывает его действия. Человек бросает вызов этой таинственной силе, утверждая, что нет такого жребия, который нельзя было бы преодолеть презрением. Человек перестает бояться, начинает жить по-настоящему, начинает свободно реализовывать свой проект, тем самым, определяя самого себя, ведь человек существует лишь настолько, насколько он себя осуществляет. «Свобода всегда начиналась с тебя», - такими словами Непомнящий завершает свою культовую песню «По своей земле», с ним трудно не согласиться: свобода начинается, прежде всего, с осознания собственной безысходности и необходимости действий, борьбы, сопротивления. На этих положениях экзистенциализма и строится логика героического пессимизма в разной степени присущая большинству песен Александра Непомнящего: этой логики придерживаются и при поиске Китежа-града и во время сражений «на последней баррикаде армии любви, когда Зверь поведет стальные корпуса…». Только в отличии от Сартра и Камю экзистенциализм Непомнящего не атеистический, а религиозный, проникнутый христианской апокалипсической тематикой. Эта же логика героического пессимизма действует и при определении сути поэта: «А что поэт? Лишь солдат - дело гиблое…». Поэт обязан разжигать в мире огонь и охранять его, пока он не запылает. Поэт сегодня обязан воевать, воевать пусть даже в одиночку. Его судьба сегодня – быть окруженным с головы до пят вооруженными врагами, но не сдаться в плен, а бросить из своего окопчика побольше песен-снарядов, разоблачающих и разрушающих мир эксплуатации, подавления и посредственности. Терять-то собственно и нечего, ведь «впереди тебя вечность, позади Москва», а бояться можно только одного: умереть заживо, умереть долгой мучительной жизнью дезертира. Наверное, для поэта нет ничего более страшного. В случае Александра следует сказать, что он в отличии от того же Летова не предал себя и тех кто ему верил. Непомнящий останется в нашей памяти несгибаемым бойцом, не изменившим своему суровому, трагическому пути, бойцом. Готовым идти до конца, в противоположность крикливым, эпатажным шарлатанам, которые «никогда не выйдут на последний раунд», а предпочтут почивать и многозначительно чавкать на своей рок-н-ролльной помойке. В чем-то Александр искренне заблуждался, часто серьезно ошибался при выборе союзников, часто не совсем «там» критиковал «своих», но не предал, не сбежал с фронта…За что ему огромное спасибо. Ларинов Михаил Воронеж, май 2007 год